При рассмотрении требования о пресечении действий, нарушающих исключительное право на товарный знак в виде запрета на реализацию продукции, на которой товарный знак размещен самим правообладателем или с его согласия, если эта продукция была ввезена на территорию Российской Федерации для введения в оборот без согласия правообладателя товарного знака, суду необходимо оценить добросовестность действий этого лица.

Судебная практика

Иностранная компания обратилась в суд с иском к банку с требованием о пресечении действий, нарушающих исключительное право истца на товарный знак в виде запрета на реализацию товара, на котором товарный знак размещен самим правообладателем, а также о взыскании суммы компенсации (ст.ст. 1250, 1252, ст. 1515 ГК РФ).

По мнению истца, ответчик вводит в оборот продукцию (медицинское оборудование), ранее ввезенную на территорию Российской Федерации без согласия истца (правообладателя товарного знака), осуществляя хранение товаров с целью продажи и предлагая их к продаже (параллельный импорт).

Суд первой инстанции иск удовлетворил частично, запретил ответчику незаконную реализацию товаров, маркированных обозначениями, сходными до степени смешения с данным товарным знаком, и взыскал с ответчика сумму компенсации за нарушение исключительного права на товарный знак, снизив заявленный размер.

Постановлением суда апелляционной инстанции, оставленным без изменения судом кассационной инстанции, решение суда первой инстанции отменено, в удовлетворении иска компании отказано исходя из следующего.

Суд учел правовую позицию Конституционного Суда РФ, изложенную в Постановлении от 13 февраля 2018 г. № 8-П “По делу о проверке конституционности положений пункта 4 статьи 1252, статьи 1487 и пунктов 1, 2 и 4 статьи 1515 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой общества с ограниченной ответственностью “ПАГ”, согласно которой применение такой меры, как запрет на реализацию оригинальной продукции, признанной параллельным импортом, требует проверки добросовестности правообладателя и наличия у него разумного экономического интереса.

Реализация прав правообладателя не должна приводить к наложению на ответчика имущественной санкции, несоразмерной ущербу, и созданию чрезмерного дисбаланса интересов участников гражданского оборота. Никто, включая правообладателя, не вправе извлекать преимущества из своего недобросовестного поведения (п. 4 ст. 1 ГК РФ).

Суд пришел к выводу о недобросовестности действий истца по защите права, исходя из совокупности следующих обстоятельств.

Требование о взыскании суммы компенсации за нарушение исключительного права на товарный знак, использованный в отношении оригинальной (неподдельной) продукции, изначально реализованной самим правообладателем, заявлено в необоснованно высоком размере. Такое требование предъявлено к банку, который не является профессиональным участником на рынке медицинского оборудования, не ввозил на территорию Российской Федерации оборудование, а приобрел на него право как залогодержатель. Вместе с тем к лицам, непосредственно участвовавшим во ввозе на территорию России, требования иностранной компанией не предъявлялись. Иностранная компания подтвердила, что имеет опыт предоставления согласия на ввоз оборудования лицам, не являющимся его дистрибьютором, а в ряде случаев давала такое согласие безвозмездно. Однако в предложении банка о возмездном предоставлении такого согласия в отношении указанного товара иностранная компания отказала без обоснования разумных мотивов. Кроме того, иностранная компания отвергла предложение банка о выкупе у него указанного медицинского оборудования.

В обоснование добросовестности своих действий иностранная компания сослалась на добровольное вступление в переговоры с ответчиком, осуществление действий по осмотру и подтверждению оригинальности товара, уточнение исковых требований с отказом от требования об уничтожении товара.

Суд счел, что указанные действия иностранной компании сами по себе не свидетельствуют о добросовестности истца.

Постановлением Правительства РФ от 9 марта 2022 г. № 311 “О мерах по реализации Указа Президента Российской Федерации от 8 марта 2022 г. № 100” до 31 декабря 2022 г. включительно введен запрет на вывоз за пределы территории Российской Федерации товаров по перечню согласно приложению.

В сложившейся ситуации у банка не имеется возможности реализовать товар в странах, где их реализация разрешена, а оставление товара (предмета залога) за собой приведет к утрате его ценности и полезных свойств, возможности использовать по назначению, возложит на банк расходы на хранение и, в конечном счете, на утилизацию и не позволит получить удовлетворение от реализации заложенного имущества. Запрет на реализацию товара в данном случае равносилен требованию о его уничтожении, от которого истец отказался.

Поскольку компания не обосновала, какой разумный экономический интерес лежит в основе ее требования, применение выбранного способа защиты исключительного права на товарный знак влечет для банка неблагоприятные последствия. Принимая во внимание необходимость обеспечения баланса конкурирующих интересов сторон и соразмерности назначаемой меры ответственности совершенному нарушению, суд сделал обоснованный вывод о том, что поведение истца является недобросовестным и направлено не на защиту своих прав как правообладателя, а на обогащение за счет ответчика (ст. 10 ГК РФ).